О начале города Пскова, устроении и населении его. Страница 3.
з древнейших Псковских зданий ничего не уцелело, кроме каменных городовых стен и Церквей, кладеных из известковой плиты; и те многократными пожарами по тесноте зданий весьма часто быв повреждаемы, в последовавшие времена починиваны и перестроеваны, как означено во всеобщей Летописи, присовокупленной к сей книге. Самая кладка сих плитных стен во Пскове была непрочна, как видно по развалинам особливо городовых стен; потому что большею частию делана без всяких связей или по крайней мере только с деревянными; выравниваема была только снаружи, а внутри наполняема насыпным булыжником и щебнем с известковою заливкою. Обваливавшиеся стены прикладываемы были только новым слоем снаружи к старому и потому вскоре отпадали, увлекая за собою и старую кладку. Кирпичная кладка вовсе не была здесь в употреблении, хотя Псковские каменщики еще в 15 столетии сим искусством известны были и в Москве; а по завоевании Казани в 1555 г. строили и Казанскую каменную Крепость. Одна только Церковь С. Димитрия, построенная во Пскове из плиты вместе с кирпичом и существовавшая 380 лет в Домантовой стене, как редкость, для памяти замечена во Псковской Летописи, но и та в 1523 году перестроена из сплошной плиты. Другая Церковь, складенная также из плиты по половине с кирпичом около 1240 года, осталась доныне в Иоанно-Предтеченском Монастыре. Видимые в ней кирпичи не похожи на Псковскую глину, но на Голландскую белую и, кажется, деланы не во Пскове. Ибо и вид их четвероугольный не похож на другие древние, открываемые из развалин. Вообще же все древние Церкви здесь строены в Готическом вкусе без размеру, без железных связей и только с деревянными внутри закладенными бревнами, а в весьма редких, и то позднейших уже, есть железные. Теснота их внутренности доказывает малые приходы, а множество служит памятником набожности прежних Псковичей. Из гражданских древнейших зданий каменного ничего не осталось, и приметно, что для домов здесь больше было в употреблении деревянное, нежели каменное строение, по сырости плитного камня и по неискусству древней кладки малоспособное для жилья. Даже и строенные из камня лет за сто домы не имеют никакого порядочного вида. При сем замечательно, что во всех частях города не только под стенами и Церквами, но и под гражданскими зданиями во многих местах находят подземные каменные из плиты большие погреба со сводами, деланные, вероятно, на случай пожаров и неприятельских нашествий для скрывания имущества. По отрываемым мостовым, по большой части деревянным, видно, что древние улицы были тесны, кривы, пересечены многими переулками и неровны. Многих городовых урочищ и улиц названия, упоминаемые в Летописях, вышли уже из употребления и из памяти, а потому и назвать их невозможно. По новому же городовому плану, утвержденному Императрицею Екатериною II, даны им названия новые. Но и сей план доныне еще не исполнен. А древнего плана города не дошло до нас, кроме только грубого живописного начертания или вида на Иконе, находящейся в Покровской Церкви на проломе, написанной не прежде шестнадцатого столетия после Баториевой уже осады. Таковые же, но в гораздо большем размере начертания Пскова, или лучше сказать Псковских только Церквей и Монастырей и окрестностей находятся на Иконах во Владычной часовне и в Святых вратах Псково-Печерского Монастыря. Многократные опустошения Пскова пожарами (из коих больших только, иногда почти весь город истреблявших, замечено во Псковской Летописи до 35) и моровыми язвами, с иностранными товарами из Лифляндии и Естляндии сюда заносившимися (коих также считается до 30, иногда сряду по нескольку лет продолжавшихся), вероятно переменяли часто расположение города. Впрочем, местоположение вообще города сего пленяло и иностранцев. Гейденштейн, описывая Баториеву осаду оного в 1581 г., говорит, что «местоположение его самое приятнейшее по стечению двух рек и по открытым на все стороны полям, на коих видны частые окатистые холмы, опушенные можжевеловыми деревьями, которые по дороге от Воронича до Пскова кажутся как будто нарочно насаженными садами. А по окрестностям города рассеянных было более сорока Монастырей каменных и между ими на крутой горе Снетогорский с высокою башнею и стенами наподобие Замка».
Числа древних жителей города Пскова нигде в Летописях не означается. Но что город сей был многолюден, то можно заключить из некоторых обстоятельств, упоминаемых в Истории, а именно: он мог выдерживать сильные осады и выводить из себя в поле достаточные отряды войска. Во время покорения его Великим Князем Василием Ивановичем 1510 года в одном среднем городе считалось 1500 дворов. При пожаре 1544 года 700 дворов погорело в одной части большего города, называемой Полонищем, от Покровской в углу Церкви и с другой стороны от Воскресенской, простиравшейся только до Великих ворот. Во время морового поветрия 1552 года на одних кладбищах, во Пскове называвшихся Буями, погребено мертвых 25000 человек, не считая при Церквах и в других местах. Во время осады Баториевой 1581 года в городе, кроме жителей, помещалось 15, а по сказанию иностранных Историков, 50 тысяч войска. Если по счету 1500 дворов, значившихся в 1510 г. в среднем городе, имеющем между Домантовою крепостию и большим городом квадратного пространства около 97,347 сажен, заключать по той же сразмерности к квадратному пространству внутри всех стен города, составляющему около 490000 сажен, то во всем городе могло помещаться около 7656 дворов, кроме Завеличья и Посадов за стенами. А полагая по среднему числу народонаселения четыре человека мужеска пола на каждый двор, число жителей Псковских в стенах градских могло простираться более 30000 мужеска и по крайней мере столько ж женска пола. Но от бывшего в 1592 г. мора почти все жители во Пскове вымерли, и столь мало их осталось, что Царь велел перевести туда мещан из других городов.